Летний фестиваль-интенсив «Алгоритмы познания» под кураторством Александра Дашевского — это необычный кураторский формат выставок разных авторов, значительно расширяющий обзор современного художественного ландшафта даже для искушенного зрителя.
3 автора, 3 проекта каждый месяц. Всего «девять способов навигации, рекогносцировки и выбора образа действия в изменяющемся и неузнаваемом ландшафте, девять ролевых моделей, девять экскурсий в места, где обитает художественный язык наступившей эпохи». Иными словами «интенсив» точно сформулировал Александр Дашевский. Удивительно как получилось реализовать такие цельные и масштабные проекты в относительно небольших залах центра.
Жалею, что пропустила июньский, а на июльский успела буквально на той неделе и написала здесь. Сегодня открылся третий заключительный, в котором участвуют Ирина Корина, Михаил Рубанков и группа Хвойные.
Дашевский из Петербурга и отлично миксует Московских и Питерских авторов, которые всегда значительно отличались друг от друга. А во‑вторых, многих петербуржцев мы москвичи гораздо хуже знаем.
И хотя Корину, и Рубанкова, как мне казалось, я знаю прекрасно, их проекты тоже удивили большими смыслами и вложенными усилиями.
Попадая в инсталляцию Кориной «Послезавтра скорее всего, но почему-то не смогу» ощущаешь гнетущую и зловещую атмосферу. Созданные вручную самой художницей ковры и велюровые работы, на первый взгляд должны создавать ощущение тепла и уюта, но присмотревшись, замечаешь, что там изображены — кладбища, надгробия, гильотина. Ее авторские объекты замиксованы с купленными на Авито декоративными предметами советской эпохи — панелями маркетри (инкрустация дерева), шкафчиками с резьбой и какими-то замысловатыми фигурками, создавая подобие реликвария. Как объяснила сама художница, ее вдохновила мысль Выготского, что ребёнок понимает смысл вещи из контекста. А вне контекста вещи теряют смысл. В центре экспозиции художница размещает надгробие основателя советской школы детской психологии. А также портреты писателя Бажова и фольклориста Проппа.
Концептуальное решение напомнило мне «музей Орлов» Марселя Бротарса, который считается началом всей институциональной критики. Корина действительно коллекционировала эти предметы, несколько месяцев охотилась за ними на Авито.
Инсталляция Рубанкова «Железная кость» также вызывает у зрителя ощущение дискомфорта. И также проводит параллель с историей современного искусства. Как пишет Дашевский давая иное развитие фигуре художника-шамана, предложенной Бойсом. В центре экспозиции подобие юрты. А по периметру дощечки с изображением бескрайнего звездного неба с гвоздями. Художник «пересекает границы физического и виртуального, архивно-искусствоведческого и современного, модно эзотерического и настоящего погружения в религиозные практики».
Мистификацию завершает (или начинает, порядок просмотра не имеет значения) не менее пугающая инсталляция Петербургской самоорганизации «Хвойные», в которой мы видим стоянку какого-то дикого племени аборигенов. Показательно, что высказывание это не персонифицированное, а коллективное. «Хвойные» — объединение 5 художников, чьи фигуры размыты в общем высказывании.
Выходит, все три проекта отсылают нас к архаическим концепциям искусства как мистической и магической силы, когда художник не автор и демиург, а проводник высших сил, который ходит между мирами, его пускают в обе стороны. Возможно, искусство в целом, его пути дальнейшего развития и повращаются сейчас обратно к этой точке.
📍 Маросейка 11/4 с1 до 31 августа
